Сегодня социальное партнерство в России находится в зачаточном состоянии, не представляет собой единого общественного организма. Потребность в регулировании социальных отношений государственных и негосударственных структур проявляется на разных уровнях, в разных сферах и различных регионах очень неравномерно, противоречиво. Зачастую это выражение политических, экономических личностных амбиций и интересов участников данного процесса. В России социальное партнерство, его формирующаяся модель, крайне слабо выступает как амортизатор социальной напряженности, "пламегаситель" открытой конфронтации интересов и всех институтов. В ходе процедур социального партнерства пока еще медленно происходит формирование интересов и прав реструктурированных социальных, корпоративных и региональных групп, формирование адекватных им институтов представительства, нормативно-правовой базы, наработка практики коллективно-договорного регулирования и выработка правил игры в целом Отсутствует целостная система государственной политики в отношении социального партнерства, она заменена пока фрагментами, наличием региональных и иных отдельных островков такого партнерства. Первоочередные задачи:

• учитывая значимость для российской действительности, российского менталитета субъектно-личностного фактора, существует необходимость формирования у политических, управленческих элит понимании философии, гуманистической ориентации социального партнерства как важного вектора продвижения к гражданскому обществу, его экономического, социального и политического развития; • активизация участия общественных объединений в процессе формирования правового Российского государства, • необходимость дальнейшего анализа теоретико-методологических, историко-философских, политологических проблем социального партнерства, становления, его первых успешных институтов и социальных механизмов; • настоятельная потребность продвижения в СМИ, в общественное сознание, в целях выработки в дальнейшем государственной концепции, политики, стратегии и тактики развития отношений социального партнерства, понимания его актуальности и огромных потенциальных возможностей; • формирование в составе государственных ведомств в пределах действующих штатов соответствующих структур для осуществления обратной связи с НПО, без которой поддерживать регулярный диалог с обществом невозможно: • подготовка к изданию малоформатной, "карманной" библиотечки "Социальное партнерство: отечественный и зарубежный опыт"; • разработка проблематики "Социальное партнерство государственных структур и женских НПО", так как именно эти женские объединения преимущественно работают в социальной сфере и именно партнерские отношения этих структур имеют наибольший концептуальный, организационный, институциональный опыт: • подготовка для вузов социального профиля спецкурсов "Социальное партнерство: отечественный и международный опыт". Решение трех последних задач готов взять на себя Московский Государственный социальный университет. Политика как деятельность предполагает определение долгосрочных (стратегических) и текущих (тактических) целей развития общества, региона, города. Для этого необходимо выявить, проанализировать весь спектр разнообразных общенациональных, региональных, групповых потребностей и интересов, выделяя приоритетные из них на каждом историческом этапе. Наиболее оптимально решить эту сложную задачу могут демократически сформированные законодательные и исполнительные органы государства, опираясь на разработки научных коллективов, отдельных ученых, опыт практических работников.

    ГЛ. II. ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ О ТРУДОВЫХ СПОРАХ

2. 1. Сущность, причины и условия возникновения трудовых споров

. Реальная ситуация в трудовых правоотношениях определяется характером проявления фундаментального конфликта интересов их сторон в конкретной исторической обстановке и объективируется в способах разрешения проблем, возникающих в рамках конфликта. В данном конфликте у сторон есть обязанность интересов: чем эффективнее работает организация, тем выше может быть уровень условий труда и социального обслуживания работников. Соответственно, стороны, в конечном счете, заинтересованы в стабилизации трудовых отношений и обеспечении конкурентно способных работодателей. Таким образом, мы видим объективную экономическую основу для мирного решения вопросов между сторонами способами, учитывающие и общие интересы, и интересы каждого из субъектов трудовых отношений. Однако действительность свидетельствует о нежелании работодателей, особенно предпринимателей – (однодневок), думающих лишь об одномоментных сверхприбылях, действовать в соответствии с экономической и правовой целесообразностью. Как результат нарушения принципов и сути социального партнерства мы видим, что в современных условиях широкое рассмотрение получает особый вид трудовых споров – коллективные трудовые споры. Эти споры затрагивают интересы всех или значительной части работников организации, отрасли, профессии, могут охватывать целые территории либо даже целую РФ в целом. А это уже создает угрозу национальной безопасности РФ – государство, провозгласившего себя социальным государством. При разрешении коллективных трудовых споров используется примирительная внесудебная процедура рассмотрения спора. По соглашению сторон из их представителей создается примирительная комиссия, стороны участвуют в выборе посредника, в создании трудового арбитража, проводят переговоры по определению минимума необходимых работ (услуг), переговоры в ходе проведения забастовки с целью урегулирования существующих разногласий [2, ст. 398, 401-404]. Эти действия необходимо рассматривать как сотрудничество сторон спора, их участие во внесудебном разрешении коллективного трудового спора. Сыроватская Л. А. полагает, что трудовой конфликт возникает с момента, когда требования работников находят выражение в соответствующей, требуемой законодательством форме [24, с. 240-241]. Относительно объективации, материализации требований она абсолютно права. Однако коллективный трудовой спор может возникнуть и без облечения требований в установленную законом форму. Например, нередки так называемые "стихийные забастовки" в организациях, когда работодатель узнает о претензиях трудящихся уже после того, как работа была прекращена, и зачастую в устной форме. Трудовой спор налицо с момента прекращения выполнения работниками своих трудовых обязанностей. Другое дело - вопрос законности такой забастовки. Та же ситуация - со всеми забастовками, которые признаются незаконными по причине нарушения процедуры выдвижения требований. Не можем мы согласиться и с утверждением о том, что спор возникает с момента направления требований работодателю. Объективное выражение должны найти позиции обеих сторон, поэтому спор возникает с момента отклонения работодателем всех или части требований работников либо с момента не сообщения им о своем решении в установленный законом срок. Не согласны мы и с мнением Сыроватской Л. А. относящей посредника к юрисдикционным органам, принимающим обязательные для сторон решения. Во-первых, посредник вообще лишь выносит рекомендации по существу спора. И, во-вторых, что наиболее важно, разрешение коллективных трудовых споров в настоящее время возможно лишь по соглашению сторон, а все органы, создаваемые в соответствии с Федеральным законом, по существу, лишь способствуют сторонам в достижении согласия по спорным вопросам. Решение трудового арбитража, например, обязательно для исполнения только в том случае, если стороны об этом договорились. Действительно юрисдикционным органом мог бы стать специализированный суд по трудовым спорам.

    II. 2. Понятие коллективного трудового спора

"Коллективный трудовой спор - неурегулированные разногласия между работниками и работодателями по поводу установления и изменения условий труда (включая заработную плату), заключения, изменения и выполнения коллективных договоров, соглашений по вопросам социально-трудовых отношений" [10], (далее - Федеральный закон). Оно представляется нам не совсем верным, нуждающимся в корректировке. Необходимо установить, какое содержание вложено законодателем в понятие "коллективный трудовой спор". Само по себе то или иное слово не несет в себе какого-либо юридического содержания. Оно лишь используется для обозначения определенного явления. Следует согласиться с В. Н. Скобелкиным, который заметил, что наименования "спор", "конфликт", "разногласие" весьма условны и принципиального значения не имеют. Предметом рассмотрения является не спор, конфликт или разногласие, а требование работников о восстановлении нарушенного права, об установлении или изменении условий труда [21, с. 169-170]. Удовлетворяя требования (содержание которых может изменяться в ходе примирительных процедур) работников, работодатель разрешает спор. К этому следует добавить, что используемый термин должен иметь законодательное закрепление и соответствовать сути явления, которое им обозначено, в наибольшей степени. У авторов, пытающихся наполнить понятие "трудовой спор" процессуальным содержанием через определение термина "спор", нет единого мнения. Одни полагают, что трудовой спор - это разногласие между работником и администрацией, [22, с. 3] другие - что это неурегулированные (путем непосредственных переговоров) разногласия [23, с. 12]. С последней точкой зрения, которая, к сожалению, нашла отражение в ч. 1 ст. 2 Федерального закона, нельзя согласиться. Во-первых, урегулированных разногласий нет. Если разногласие урегулировано, оно перестает существовать, а следовательно, через него нельзя давать определение трудового спора. Во-вторых, если один из субъектов правоотношения считает неправомерным применение норм права другим, или одна сторона отказывается удовлетворить требования по поводу установления и изменения условий труда, т. е. имеются разногласия в позициях сторон по одной проблеме, возникает трудовой спор. Следовательно, наличие разногласия между сторонами правоотношения означает само по себе наличие спора. Все сказанное относится в полной мере и к коллективным трудовым спорам. Ведь моментом начала такого спора в соответствии с ч. 5 ст. 2 Федерального закона является день сообщения решения работодателя об отклонении всех либо части требований работников или несообщение работодателем своего решения относительно предъявленных требований в порядке и в сроки, указанные в законе, а также дата составления протокола разногласий в ходе коллективных переговоров по заключению, изменению или дополнению коллективных договоров и соглашений. Иными словами, спор возникает с момента выяснения того обстоятельства, что между сторонами существуют разногласия по определенному вопросу. Дифференциация трудовых споров и разногласий проводилась в научной литературе с целью определения момента возникновения трудового спора, который сам по себе принципиального значения не имеет. Главное - определить момент начала примирительных процедур, предусмотренных ст. 5-8 Федерального закона, и забастовок. Указанные процедуры, исходя из смысла закона, могут проводиться сразу после выявления разногласий: когда составляется соответствующий протокол, работники получают решение работодателя, которым последний отклоняет их требования и т. д. Действующая же редакция ч. 1 ст. 2 Федерального закона, рассматривающая в качестве спора лишь неурегулированные разногласия, может вызвать неверное толкование и, как следствие, неверное применение на практике, поскольку примирительные процедуры, из которых состоит порядок разрешения коллективного трудового спора (ч. 1 ст. 5 Федерального закона), если дословно толковать ч. 1 ст. 2 , возможны лишь после предварительного урегулирования разногласий между работниками и работодателем, иначе забастовка может быть признана незаконной. Но это не так. Никакого предварительного урегулирования разногласий не требуется, да его зачастую и быть не может. Определение коллективного трудового спора как неурегулированного разногласия - лишь ошибка законодателя, которая должна быть устранена путем внесения изменения в исследуемый нормативный акт. Термин "неурегулированные" в данном случае никакого юридического содержания не имеет. Что же касается отказа законодателя от применявшегося в аналогичном нормативном акте СССР, наряду с термином "спор" термина "конфликт", то он представляется нам оправданным, хотя отдельные исследователи придерживаются иной точки зрения. Так, В. Н. Толкунова, К. Н. Гусов под коллективным трудовым конфликтом понимают "не нашедший разрешения в примирительной комиссии и трудовом арбитраже коллективный трудовой спор" [25, с. 385-388]. Д. И. Дедов, Е. М. Акопова и С. Н. Еремин полагают, что "конфликт вмещает в себя не только разногласие и спор, но и столкновение двух или нескольких сторон" [26, с. 207-208]. По-нашему мнению, не следует "разбивать" единую процедуру разрешения спора. Никто не ставит под сомнение тот факт, что в ходе забастовки и непосредственно перед ее объявлением разногласия максимально обостряются, но это не может служить основанием введения некоего нового правового понятия - "коллективный трудовой конфликт". Иначе и судебное рассмотрение индивидуальных трудовых споров можно было бы назвать конфликтом, поскольку они ранее могут быть рассмотрены в непосредственных переговорах с работодателем, в КТС. Множественность понятий для обозначения одного и того же явления недопустима, поскольку это ведет к путанице в научной и правоприменительной деятельности. Чтобы добиться единства в терминологии, необходимо обратиться к данным филологии с целью установления точного значения слов "спор" и "конфликт". Спор - это "словесное состязание, обсуждение чего-нибудь, в котором каждый отстаивает свое мнение". Конфликт - "столкновение, серьезное разногласие" [27, с. 755, 293]. Таким образом, слова "спор" и "конфликт" примерно равнозначны. Отличие - лишь в интенсивности противоречий, разногласий сторон. Но напряженность разногласий подчеркивается уже тем, что спор отнесен к разряду коллективных. Природа же и индивидуальных, и коллективных споров едина - это разногласия между работниками и работодателями. Поэтому применение в Федеральном законе понятия "коллективный трудовой спор" мы находим совершенно правильным, позволяющим рассматривать коллективные трудовые споры как часть трудовых споров вообще, и в то же время выявлять их особенности путем указания на коллективный субъект.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8