территорию. Последнее фактически подтвердил сам Штреземан в своём

выступлении в рейхстаге в конце марта 1927 года. Распри между германскими

дипломатами и их западными партнёрами по оккупационному, колониально-

территориальному вопросу и другим важным для Германии пунктам сорвали

создание антисоветского блока с участием Германии. Германия всё более резко

выступала против своих партнёров. 18 сентября 1927 года с откровенно

реваншистским заявлением выступил в Танненберге сам президент Германии

Гинденбург.

В условиях заметного обострения отношений с ведущими западными

державами в ноябре 1927 года Германское правительство выступило инициатором

торговых переговоров между Германией и СССР, имея ввиду не только ослабить

действие первых симптомов экономического кризиса, но оказать тем самым

давления на западные державы. Двойная игра германской дипломатии стала

ясной в скоре же после начала переговоров. Представители Германии

затягивали переговоры и не содействовали их успеху. В марте 1928 года они

были прерваны германской стороной[69].

В апреле 1928 года Германия вновь решила вступить в сговор с

западными державами, добиваясь реализации требований на перевооружение.

Речь шла об объединении государств под видом «соглашения» об отказе от

войны. Германская дипломатия преследовала цель добиться права Германии «на

самозащиту» в рамках новой замкнутой группировки. Фактически это означало

выдвижение Германией требования на перевооружения. 27 августа 1928 года

германские представители подписали совместно с представителями других

западных держав «общий договор об отказе от войны», или так называемый,

пакт Келлога-Бриана[70]. Таким образом, нужно отметить, что участие

Германии в подобного рода сговоре отнюдь не сближало её с СССР, а напротив,

делало взаимоотношения двух стран напряженными и противоречивыми. В свою

очередь, Германия, в какой-то момент была готова пожертвовать Советской

Россией ради расположения западных государств и поднятия собственного

престижа на международной арене мировых лидеров. Однако, факты истории

говорят о том, что СССР вновь удалось обойти враждебные планы

империалистических держав. Данный шаг доказывается присоединением

Советского Союза к пакту, что срывало антисоветские маневры, в том числе и

германских политических группировок, заинтересованных в переориентации с

востока на запад в сфере дипломатических отношений.

Но не только внешнеполитические факторы заставляли немецкую дипломатию

повернуться к западу: внутриполитическое положение Германии, изменившееся

летом 1928 года, также способствовало корректировке внешнеполитических

интересов. 29 июня 1928 года в Германии произошла смена правительственного

кабинета. По-прежнему министром иностранных дел оставался Штреземан, но 3

июля 1928 года, новый рейхсканцлер Мюллер, выступил в рейхстаге с

правительственным заявлением о внешней политике. Он заявил, что новое

правительство ставит перед собой задачу «обеспечить Германии равноправное

положение среди других народов и стремиться в искреннем сотрудничестве с

другими правительствами к политической и экономической консолидации

Европы[71]». В качестве первой задачи германской внешней политики Мюллер

назвал освобождение ещё оккупированных областей на Рейне и Саарской

области. после этого глава германского правительства потребовал фактически

ревизии Версальского договора о разоружении Германии, демагогически

ссылаясь на принципы равноправии Германии, как члена Лиги наций, а также

нового пересмотра репарационной проблемы.

Следовательно, с этого момента, как видно из слов нового рейхсканцлера

Германии, произошел конкретный поворот к западному ориентиру внешней

политики Германии. Мюллер, говоря о возможном союзе с европейскими

странами, естественным образом не включал в него Советский Союз, который ни

в силу географического, ни в силу политического фактора не мог поместиться

в новой европейской теоретической концепции. Данное предположение доказуемо

появившейся в 1929-30 годах теории французских империалистов о «Пан-

Европе». Эта доктрина получила огромную популярность и в кругах крупно

немецкого монополистического капитала. Для Германии участие во французской

«Пан-Европе» могло дать значительные выгоды, кроме того, данная идея стала

актуальной ещё и потому, что в конце 20-х годов на политической арене

Германии с новой популярностью и силой появились нацистские организации.

Сходство теоретических идей французских империалистов и немецких нацистов

состояло в антисоветской направленности: Советский Союз рассматривался в

обоих случаях как стратегически важная цель, завоевание которой сулило

крупные выгоды экономике всех европейских стран. Немецкий народ, терпевший

страшные лишения и унижения Версаля, был поглощен идеей реванша,

пропагандируемой нацистскими организациями, как возможным выходом из

кризиса.

В августе 1928 года Германия преступила к созданию запрещенного

Версалем военно-морского флота. Было принято решение о постройке броненосца

«А»[72]. Кроме этого значительные уступки были сделаны Германии в ходе

Женевской сессии Совета Лиги Наций в сентябре 1928 года. Именно здесь были

заложены основы нового пересмотра репарационных выплат, получившие в

дальнейшем названия «Плана Юнга».

Новой проблемой не только для Германии, но и для всего мира стал

очередной экономический кризис, очаги которого в немецкой экономике стали

возгораться уже в 1928 году. Это ещё один из немаловажных факторов

отдаления Германии от СССР и налаживания более тесных контактов с

капиталистическими державами, которые осуществляли колоссальные финансовые

вливания в немецкую экономику.

Следовательно, к концу 20-х годов германо-советские отношения

перестали соответствовать руслу взаимовыгодных контактов, но в один момент

длительное сотрудничество между государствами прекратиться не могло.

Поскольку Германия всё ещё находилась в зависимости от Версальских условий,

иностранного финансового капитала, то такой уравновешивающий фактор

международных отношений Германии, как СССР был необходимым структурным

элементом в её дипломатии. Однако, из содержания соответствующих документов

видно, что за последнее время заинтересованность Германии в СССР, как в

стратегически необходимо партнере отпало. Уменьшилась потребность и в

советских военных базах. Характерной чертой конца 20-х годов явилось

стремление Германии использовать все послабления союзников для создания

собственной военной промышленности. В отношении авиации это в основном

осуществлялось в связи с теми уступками, на которые Франция пошла в

вопросах германского авиационного строительства (развитие гражданской

авиации)[73]. В отношении флота (также подводного) наблюдается

сотрудничество Германского морского ведомства с Англией. Характерно, что

основная часть морских кругов Германии в отношении СССР солидарна с

политикой Англии, не одобряя восточной ориентации рейхсвера[74]. Этого

достаточно, чтобы выявить тенденцию уменьшения заинтересованности Германии

в СССР как в вопросе и военно-политическом сотрудничестве, так и в вопросе

сотрудничества советского военного ведомства с РВМ[75].

Важное место в процессе переориентации германской дипломатии заняли

интересы крупной буржуазии германии, которая все больше склонялась к отказу

от парламентских методов правления и передаче власти фашистам. Идеи фашизма

не только меняли форму внутренней государственной организации Германии (как

это покажет дальнейший ход истории), но и резко отрицали какое-либо

равноправное сотрудничество с другими государствами.

Таким образом, к концу 20-х годов в германо-советских отношениях

происходит надлом. Во многом смена целей германской дипломатии объяснялась

внутренним экономическим состоянием, а также новыми внешними условиями,

которые были предоставлены Германии странами Антанты. Дипломатические связи

всё больше и больше подчинялись требованиям немецких монополистов.

Поскольку к концу 20-х годов в Германии уже начало ощущаться приближение

экономического кризиса, естественно, что интересы германского капитала были

целиком и полностью обращены к Западу. Данное обстоятельство было не

случайным, так как именно это направление немецкой дипломатии

способствовало пересмотру и удовлетворению репарационного вопроса, а также

немаловажной финансовой поддержке немецкой промышленности со стороны США,

Англии, Франции и других европейских государств. Следовательно, СССР не

попадал в круг приоритетных партнеров. Тем более, что за последние годы

стала очевидной готовность Германии использовать антисоветские факторы для

достижение уступок Запада, во многом решающим судьбу немецкого государства.

Однако германо-советские отношения не прекратились, поскольку всё ещё

слабая Германия чувствовала, что именно этот союз делает её дипломатию

потенциально сильной и способной к действию.

Забегая вперёд, нужно отметить, что десятилетнее сотрудничество,

главным образом военное, было возможно ещё и потому, что Веймарская

республика и Советское государство нашли общие точки сближения, оказавшись

в очень схожих обстоятельствах. Но как только Германия стала гитлеровской,

а Советский Союз обрел подобные черты тоталитаризма, союзники не так давно

способствующие взаимному процессу накопления военно-политической мощи,

стремительно превращались в соперников. Теперь чувствуя способность

состязаться на международной арене без излишней опеки, оба государства

стали поглощаться личными консолидирующими силами. Иначе говоря,

милитаризация и новые партийно-властные структуры стали проводником

агрессии, хотя и Германия и СССР на весь мир перед мировым сообществом

выступали и соглашались с планами разоружения.

Заключение

Подведя итоги десятилетнего сотрудничества между Германией и

Советской Россией, нужно отметить, что внешнеполитическое сотрудничество

двух государств в первый период между двумя войнами было основано на

взаимных интересах. Преодолевая тяжелые условия и последствия Версальского

мира, германская дипломатия нашла в Советской России именно ту точку опоры,

которая помогла ей противостоять давлению Запада и корректировать в

наиболее выгодном направлении условия Версаля. Советский фактор помог

Германии при её бессилии восстановить свой международный авторитет и

позиции в мировом сообществе. Рапалльский мирный договор стал первым

равноправным соглашением, что являлось крупным дипломатическим успехом и

Германии и СССР. Данный договор стал отправной точкой равноправного и

взаимовыгодного сотрудничества, фактором наибольшей угрозы и давления на

страны Антанты. Наиболее тесные контакты Германии и СССР были налажены в

сфере взаимовыгодного военного сотрудничества, которое, несмотря на свою

нелегальность, было плодотворным. Оба государства в обход мирового

сообщества смогли добиться увеличения своей обороноспособности. Справедливо

будет отметить, что внешнеполитическая деятельность германского

правительства, однако, не была ориентирована исключительно на Восток. Решая

свои личные интересы, крупный монополистический капитал, будучи главным

законодателем внешнеполитических связей, в зависимости от новых условий,

избирательно подходил к определению дипломатического ориентира и выбору

иностранного партнерства. Поэтому в тех случаях, когда Германии было

выгоднее и необходимо сотрудничество со странами Антанты, в германо-

советских отношениях наблюдался спад в сфере делового общения. В этом, на

наш взгляд, нет ничего предосудительного, поскольку дипломатия государства

должна строиться на основании конкретных интересов, соответствующих

наибольшему успеху, в случае их реализации. Но соблюдение международных

норм в дипломатии не должно уходить на второй план, поскольку именно этот

показатель является главным критерием благонадёжности государства, как

союзника и партнера.

Второй этап десятилетнего периода отмечался тем, что ориентация

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13