- взыскания неустойки;

- истребования имущества как недобросовестно приобретенного и т.п.

Действующий ГК РК отличается от гражданского законодательства СССР широким использованием понятий «добросовестность» и «разумность». Однако, несмотря на частое использование в гражданском праве названных понятий, их определения в законодательстве отсутствуют. Большинство публикаций, посвященных данным категориям, содержит общие рассуждения. Например, Л.В. Щенникова, одобряя введение в ГК рассматриваемых понятий и считая их одним из правовых средств, которые, по ее мнению, «позволят нам в будущем достичь благосостояния и стабильности» [30, с. 119], не дает их определений.

Анализ статей ГК РК приводит к выводу о том, что лицо следует считать добросовестным в том случае, когда оно действует без умысла причинить вред другому лицу, а также не допускает легкомыслия (самонадеянности) и небрежности по отношению к возможному причинению вреда. Такое определение следует из содержания ст. 261 ГК РК, согласно которой добросовестным приобретателем является лицо, «которое не знало и не могло знать о том, что приобретает имущество у лица, не имеющего права его отчуждать».

Тем самым, очевидно, что определение добросовестности совпадает, в сущности, с определением невиновности. Тогда понятие «недобросовестность», являющееся негативным по отношению к понятию «добросовестность», должно совпадать с понятием «виновность». Правильность такого вывода подтверждает ст. 263 ГК РК, которая характеризует недобросовестного владельца как лицо, «которое знало или должно было знать, что его владение незаконно». Исходя из такого определения, можно говорить об умышленной и неосторожной формах недобросовестности. Согласно ст. 263 ГК РК, лицо следует считать действующим недобросовестно в том случае, когда оно «знало или должно было знать» об определенном обстоятельстве, т.е. его действия должны содержать, по крайней мере, признаки недобросовестности в форме небрежности. Если же имеет место иная форма недобросовестности (самонадеянность или умысел), то негативные последствия, предусмотренные вышеназванными статьями, также должны наступать, ведь, действуя самонадеянно или умышленно, лицо знает об определенном обстоятельстве, следовательно, его действия содержат достаточные признаки недобросовестности. Рассмотрим соотношение понятий «недобросовестность» и «виновность». Для этого сначала раскроем сущность понятия «недобросовестность». В недобросовестности, так же как и в виновности, можно выделить интеллектуальную и волевую составляющие:

1) осознание своих действий и предвидение вероятного вреда от них для других людей;

2) желание или нежелание наступления вреда.

Различные сочетания этих составляющих образуют разные формы недобросовестности.

Недобросовестность означает не только осознание субъектом своих действий и вероятности причинения ими вреда другому лицу, но и, самое главное, отношение к этому знанию. Интеллектуальная составляющая в данном случае подчинена волевой. Действуя с той или иной степенью недобросовестности, лицо в различной степени отягощает свою совесть (делает ее «недоброй») знанием о возможном причинении вреда другому лицу. Степень эта зависит от интенсивности положительного или отрицательного отношения субъекта к вероятности причинения вреда. Наиболее положительное отношение имеет место в случае прямого умысла, когда субъект желает причинить вред. Положительно, хотя и в меньшей степени, относится к причинению вреда тот, кто совершает вредоносное действие с косвенным умыслом; такое лицо сознательно допускает наступление вреда. Субъект, действующий самонадеянно (легкомысленно), относится к наступлению вреда отрицательно, надеясь на то, что он не наступит, однако эти надежды являются необоснованными.

Тот, кто причиняет вред по небрежности, никак не относится к знанию о возможном наступлении вреда, так как он этим знанием не располагает. Однако, будучи вменяемым, он способен обладать им. И если он не делает этого, то должен нести ответственность. Совесть такого субъекта отягощается не положительным или недостаточно отрицательным отношением к возможному вреду, а духовной ленью, из-за которой он не предвидел вред. Подтверждением правильности сформулированного нами определения понятия «добросовестность» является столь же традиционное для гражданского права, как и понятие добросовестного приобретателя, использование термина «недобросовестность» в ст. 150 ГК РК, в которой говорится о недобросовестном воспрепятствовании наступлению невыгодного или содействии наступлению выгодного условия для стороны условной сделки. Недобросовестным в этих случаях следует считать лицо (сторону сделки), действия которого, оказывая влияние на ход событий, приводят к выгодному для него наступлению или ненаступлению условия. При этом лицо, их совершающее, знало или должно было знать о таком влиянии.

Следует согласиться с Е. Богдановым в том, что под добросовестностью участников гражданских правоотношений надо понимать «субъективную сторону их поведения, то есть когда они не знали и не могли знать о правах третьих лиц на соответствующее имущество или иной своей неуправомоченности» [31, с. 12]. Данное определение, в сущности, совпадает с тем, которое сформулировано нами. Отличие лишь в том, что для обозначения осознаваемых последствий действий субъекта мы используем более широкое понятие - понятие вреда. Мы говорим о вреде, так как любое обстоятельство, о котором недобросовестный субъект «знал или должен был знать», является вредным для другого лица.

Проблемы, связанные с введением в законодательство неопределенных понятий, усугубляются еще и тем, что эти понятия со временем оказываются включенными во все большее число нормативных актов. Часто определение понятия, используемого в одном правовом акте, выведенное из смысла этого акта, оказывается совершенно неприемлемым для понятия, обозначенного тем же термином, находящимся в другом правовом акте. В результате задача участников правоотношений, правоприменительных органов и ученых, пытающихся истолковать данные понятия, становится все более сложной. Из такой ситуации невозможно выйти путем создания общего определения, стараясь «примирить» все случаи использования одного и того же термина. Проблема должна решаться посредством выработки определения, точно описывающего существенные признаки правового явления, которое обозначается данным термином более длительное время и значение которого можно считать устоявшимся. После того как такое определение сформулировано, появляется возможность выявления случаев неправильного использования термина. Эти случаи в дальнейшем должны учитываться в правотворческом процессе. Из действующего законодательства термины, используемые неправильно, следует по возможности исключать либо давать им толкование, устраняющее неопределенность посредством указания на то, что под ними надо понимать в каждой конкретной ситуации. Именно так следует поступить, формулируя определения понятий «добросовестность» и «недобросовестность».

Одной из причин неопределенности и ошибочного толкования обсуждаемых правовых категорий является неоправданно частое применение в нормативных правовых актах последних лет таких терминов, как «добросовестность», «добропорядочность», «злоупотребление» и др. Это происходит вследствие, во-первых, моды на юридические термины (явление того же порядка, что и мода на слова, используемые в обычной речи), а во-вторых, смыслового несовпадения юридической терминологии законодательных систем РК и зарубежных стран, правовые акты которых нередко принимаются за основу разработчиками новых законов. Некоторые из авторов этих законов возлагают не всегда обоснованные надежды на магическую силу терминов, содержащихся в законодательствах экономически благополучных стран. Эти надежды чаще всего не оправдываются. В то же время введенные в наше законодательство чужеродные элементы не только не «приживаются» в нем, но и ухудшают его, делая значительно менее определенным.

Для обоснования целесообразности введения в законодательство категорий «разумность» и «добросовестность» недостаточно одних лишь призывов к нравственности в имущественных отношениях. Эти понятия, будучи включенными в большое число статей ГК РК, требуют детального анализа с целью установления их природы и сущности, без чего невозможно дать их толкование и выработать методику их применения.

Следует указать отличие понятия «добросовестность» от понятия «добрые нравы», которое также встречается в литературе и правовых актах. Добрая совесть присуща отдельному лицу, она характеризует его действия. Добрые нравы представляют собой правила поведения в обществе, сформулированные на основе обобщения массы добросовестных поступков, стремящихся к средней величине.

Так как гражданско-правовая ответственность наступает независимо от степени вины, в науке гражданского права важное значение имеет учение о небрежности, о механизме установления границы между небрежностью и невиновным действием, которая является также границей между правомерным действием и правонарушением.

Определения понятий «невиновность» и «виновность» в советском гражданском законодательстве не формулировались. Теория гражданского права объясняла их аналогично тому, как они толкуются в других отраслях права, прежде всего в уголовном праве: невиновным было принято считать лицо, действия которого не содержали признаков умысла или неосторожности. Такой подход совершенно оправдан в силу общеправового характера учения о субъективной стороне правонарушения, согласно которому границей между виновным и невиновным поведением является граница между невиновным поведением и виновностью в форме небрежности. Небрежность же в действиях субъекта, причинившего вред другому лицу, отсутствует, если он не осознавал их и не предвидел их вредных последствий. Кроме того, он не должен был осознавать и предвидеть их, так как средний вменяемый человек не был способен на это.

Определение невиновности, содержащееся сегодня в ст. 359 ГК РК, имеет тот же смысл, указывая на отсутствие вины в форме небрежности. «Все меры для надлежащего исполнения обязательства» - это действия, которые могло бы предпринять в данном случае нормальное лицо. Если конкретное лицо «приняло все меры», но не выполнило обязательство - оно невиновно. Заботливость, которая «требуется по характеру обязательства и условиям оборота», - это заботливость среднего вменяемого человека в конкретной ситуации. Требуемая степень заботливости включает обязанность предвидения вредных последствий своих действий и их корректировки (с учетом этого предвидения), направленной на недопущение причинения вреда. «Заботливость» - это забота об интересах другого лица.

Необходимо сказать о том, что представляет собой вменяемость. Это способность человека понимать значение своих действий и руководить ими. Данное определение является общеправовым, т.к. используется в любой отрасли отечественного права, содержащей правила об ответственности. Несмотря на то что ГК РК не содержит термина «вменяемость», это понятие в нем присутствует: в ст. 26 ГК РК говорится о возможности признания недееспособным лица, которое не может понимать значение своих действий или руководить ими, а ст. 930 ГК РК предусматривает последствия причинения вреда таким лицом.

Вменяемость тесно связана с добросовестностью. Способность понимать значение своих действий, о которой говорится в определении вменяемости, есть не что иное, как осознание сущности действий и предвидение их последствий. Способность же руководить своими действиями - это возможность совершения волевых актов, то есть способность заставлять свое тело совершать определенное действие из множества возможных. Таким образом, вменяемость - это минимальные способности среднего человека осознавать свои действия (и их последствия) и руководить ими. При решении вопроса о наличии в действиях лица небрежности выясняется, мог ли средний вменяемый человек осознавать данные действия и предвидеть их последствия. Осознание действий рассматривается при этом с точки зрения учета интересов других субъектов: если человек вменяем, то он может средне предвидеть вред для других лиц от своих действий. Когда в законе, в формулировке определения виновности, говорится «должен был предвидеть», то имеется в виду, что средний абстрактный человек был способен на это. Добросовестный человек предвидит вредные последствия своих действий не хуже минимально обязательного уровня для вменяемого человека и воздерживается от их совершения.

Объективное право создается людьми для согласования интересов членов общества. Оно заставляет каждого человека, действующего в своих интересах, учитывать интересы других лиц. Нормы объективного права описывают поведение абстрактных людей, обладающих нормальными (средними) психическими качествами. Минимальный уровень этих качеств есть вменяемость. Поэтому негативные последствия несоблюдения правовых норм наступают лишь для людей, психика которых соответствует хотя бы минимальному уровню вменяемости.

Нереализация способностей осознания и предвидения, являющихся элементами вменяемости, так же как и знание об интересах других лиц, но действие без их учета, влечет различные предусмотренные законодательством последствия для действующего субъекта. Если лицо не предвидит или игнорирует предвидение вредных последствий своих действий для другого лица, оно отягощает свою совесть и принимает на себя риск возможных негативных правовых последствий. Поэтому такие психические действия принято называть недобросовестностью. Сказанное можно выразить в коротком правиле: вменяемость позволяет знать, а знание обязывает учитывать интересы других лиц.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10