p align="left">Однако неотзывчивость, почти безответное молчание властей повергали в недоумение оппозиционеров. Они были детьми Смутного времени, застали его конец. Естественно казалось им ждать благополучного конца и церковной смуты. Даже острые формы смуты, как осада Соловецкого монастыря и стрелецкий бунт, еще не повергали их в отчаяние. Соловецкий бунт К середине 17 века Соловецкий монастырь стал одним из ведущих духовных центров России. Опираясь на широкую хозяйственную деятельность в Поморье, насельники монастыря на протяжении предыдущего столетия смогли обеспечить строительство уникальной температурой, каменных церквей, по праву считавшихся настоящим чудом. Монастырь за 16-й и первую половину 17 века создал книгописную мастерскую, иконописную палату, одну из самых обширных библиотек. Духовный авторитет обители среди русского населения был освящен и фигурами основателей монастыря Зосимы и Савватия, и мученическим венцом митрополита Филиппа, бывшего соловецкого игумена. В реальном противостоянии Москвы и Севера Соловецкий монастырь играл непростую роль: с одной стороны, насельники монастыря традиционно отстаивали независимость от новгородской епархии, особый статус монастыря, напрямую подчиненного патриарху московскому, настоятели всегда были накоротке с правителями государства, с другой стороны, интересы Севера всегда были в центре внимания, а особого доверия к московской политике не было. Обычно в монастыре одна часть братии тяготела к проведению промосковской политики, а другая - скептически оценивала установления центра, опиралась в основном на местную традицию. В условиях резких политических перемен середины 17 века это внутреннее напряжение вышло на поверхность, а монастырь оказался одним из центров сопротивления церковной реформе, поддержанной государственной властью. В 1651 году настоятель монастыря Илья был произведен из игуменов в архимандриты, это означало официальное признание высшего ранга обители. Первые серьезные конфликты между монастырем и властью начинаются после 1649 года, когда по Соборному Уложению были ограничены привилегии монастырей, а также было запрещено увеличивать их земельные владения. Введение Монастырского приказа означало, что государство напрямую вмешивается в управление делами монастырей. Соловецкий монастырь, как один из самых независимых и процветающих в хозяйственном отношении, оказался и среди самых недовольных нововведениями. Обострило ситуацию и то, что Новгородскую епархию возглавил в это время Никон, будущий патриарх, который стал активно притеснять Соловецкий монастырь, пытаясь поставить его под свой контроль. Однако не только хозяйственные и политические интересы определяли настроения братии. В течение 16-го и первой половины 17 века в монастыре сложились твердые и определенные правила, не только касающиеся устава, но и определяющие работу книгописцев, иконописцев, резчиков. Наряду с массовым производством икон соловецких чудотворцев Зосимы и Савватия, а также резных крестов, предназначенных для раздачи и продажи богомольцам, в монастыре создавались и уникальные памятники иконописания и прикладного искусства. Здесь не было ярко выраженного "соловецкого" стиля, поскольку в работах принимали участия мастера, приходившие из разных частей страны и приносившие различные веяния. Подбор книг Соловецкой библиотеки свидетельствует об интересе монахов к богословским проблемам, догматическим и обрядовым спорам предыдущих веков и десятилетий. В первой половине 17 века вокруг старца Сергия Шелонина сложилась своеобразная школа книжников, искусно оформлявших текст, умело владеющих тем, что сегодня мы называем редакторской работой. Соловецкие книжники создавали и свои сочинения, затрагивающие актуальные темы церковной жизни. Конечно, они не могли остаться безразличными к церковной реформе патриарха Никона, начавшейся с 1652 года. Духовный уровень монастыря, степень богословской и уставной образованности братии, привычка к активной деятельности -- все это предполагало отсутствие слепой покорности у соловецких насельников. Особую остроту конфликту монастыря с царской властью придавала и память о мученической кончине одного из самых знаменитых настоятелей Соловецкой обители -- игумена Филиппа Колычева, ставшего в середине 16 века митрополитом всея Руси, сосланного в Тверь и задушенного там по приказу Ивана Грозного за то, что он посмел честно выполнить свой пастырский долг, публично осудив массовые казни. Культ соловецкого иерарха в первой половине и особенно в середине 17 века постоянно развивается. Мощи святителя почитались как одна из важнейших святынь обители. В 1652 году Никон вывез их в Москву, используя авторитет Филиппа в своих политических интересах. Это стало еще одной "обидой" монастыря на властного патриарха. О том, как было принято на Соловках первое известие о реформе, можно узнать из рассказа инока Епифания, впоследствии знаменитого сподвижника протопопа Аввакума и пустозерского узника. Он уверяет, что вся братия плакала и тужила о том, что пала на Руси правая вера. Может быть, Епифаний и сгущает краски, преувеличивая всеобщее единство, но факт несомненный -- Соловецкий монастырь сразу и категорически отверг церковную реформу. Однако, сообщив о реформе, московские власти не очень следили за тем, как идут дела на окраинах, а потому никто и не задавался вопросом, как проводится реформа на Соловках. Насельники обители, таким образом, жили себе мирно и тихо, как прежде. Но в конце ноября 1657 года в монастырь пришел груз с новопечатными книгами, содержащими серьезные исправления обрядов и церковно-служебной практики. Архимандрит Илья убрал их в казенную палату, даже не переплетая. Но по монастырю пошли слухи. Надо было принимать какое-то официальное решение. Власть архимандрита никогда не была единоличной и непререкаемой. Нужна была поддержка собора. Как же было организовано управление обителью? Во главе монастыря кроме архимандрита стояли келарь (заведующий монастырским хозяйством) и казначей. Оба вступали в должность после избрания на черном монастырском соборе. Настоятель, келарь, казначей, священники и 12-14 соборных старцев составляли малый черный собор, верхушку монастырской администрации. Особо важных случаях созывался большой черный собор, т.е. собрание всех монахов обители. Большой черный собор летом проводился обычно в Спасо-Преображенском соборе или редко на площади перед центральным комплексом зданий. Но обычно монахи собирались в Трапезной -- самой крупной одностолпной палате Древней Руси (500 кв.м). Малый собор чаще всего проходил в соседней с ней Келарской палате, значительно меньшей по размерам. Итак, 8 июня 1658 года Илья созвал большой черный собор, который за явным преимуществом противников реформы объявил запрет на новопечатные книги. А поскольку три священника -- Герман, Виталий и Спиридон -- настаивали на подчинении приказу патриарха, отдельно подчеркивалось, что священники, принявшие реформу, будут осуждены, а причащаться и стоять у них на службе нельзя. На следующий год умер горячий противник исправлений архимандрит Илья. Новый архимандрит Варфоломей скорее относился к промосковской партии. Он не хотел противиться царю. Патриарх Никон вскоре был отправлен в ссылку, так что конфликт с Москвой теперь означал прямой бунт против царской власти. Варфоломей с 1661 года попробовал поэтапно ввести в монастыре реформу, что вызвало ожесточенные споры и стычки среди братии и мирян. Противники архимандрита и его ставленников -- келаря Савватия Обрютина и других -- собирались темными зимними вечерами в переходах между корпусами, в галерее, которая вела от Трапезной, и обсуждали планы борьбы за чистоту веры. Среди этих оппозиционеров были и священники Никон и Пафнутий, и соборные старцы Александр Стукалов, Герасим Фирсов, Ефрем Каргополец, и рядовые иноки, и миряне, и даже некоторые ссыльные, например, князь Михаил Львов, дьякон Сильвестр. Особое место в группе занимал соловецкий постриженник, бывший соловецкий книгохранитель, а затем архимандрит звенигородского Саввино-Сторожевского монастыря Никанор. Он единственный из всех руководителей оппозиции прошел до самого конца восстания. Авторитет Никанора был высок не только в монастыре, но и в Москве. Существует легенда, что он даже был некоторое время духовником царя Алексея Михайловича. В первой половине и середине 1660-х годов общее настроение в монастыре было крайне беспокойным. Иноки и миряне, наслышанные о реформе церковной службы, не очень хорошо знали, в чем суть исправлений, но готовы были ревностно отстаивать "предание святых отцов Зосимы и Савватия". Показательным стал конфликт в связи с так называемым "делом Геронтия", случившийся зимой 1663 года. В конце января архимандрит Варфоломей отправился по монастырским делам в Москву. Именно в его отсутствие произошло обострение ситуации в обители. 7 февраля в Благовещенской надвратной церкви служили священники Геронтий и Варлаам и дьякон Иов. У обедни стояли слуги и трудники. После службы по монастырю разнесся слух, что Геронтий изменил обряд, нарушил установленный порядок богослужения. Мгновенно весь монастырь пришел в состояние крайнего возбуждения. Дело дошло до того, что Геронтия хотели побить камнями. Ему пришлось спрятаться в своей келье, но и там предполагаемому отступнику не дали покоя (ему замазали окошки калом). Движение в монастыре возглавили миряне - Григорий Яковлев Черный, Сидор Хломыга, Федот Токарь и другие. 13 февраля соборные старцы Дионисий и Илларион провели подробное расследование и выяснили, что некоторые мелкие нарушения службы произошли по нерасторопности пономаря, так что никакого отношения к церковной реформе эта история не имела. В этом конфликте важны не конкретные обстоятельства дела, а сама суть. События показали, что достаточно малейшего повода, одной искры, чтобы в монастыре вспыхнул открытый протест. Широкие массы рядовой монастырской братии и мирян готовы были подхватить призыв к борьбе. Сам Геронтий считал, что конфликт возник не случайно, а был хорошо подготовлен келарем Савватием Обрютиным, ближайшим человеком архимандрита Варфоломея. Когда конфликт уже пошел на спад, вернулся в монастырь настоятель, который так и не смог добраться до материка, две недели его носило среди льдов. 16 февраля Варфоломей собрал малый черный собор, подтвердивший отсутствие целенаправленных изменений службы и временно разрешивший споры между Геронтием и келарем Савватием. Несмотря на то, что данный конфликт разрешился без серьезных последствий ситуация в монастыре постепенно накалялась. К 1666 году оппозиция пришла к выводу о необходимости сместить монастырские власти и, в первую очередь, архимандрита Варфоломея, который фактически был главным представителем Москвы, а значит и сторонником введения реформы (он, действительно, добился некоторых небольших изменений). В феврале 1666 года настоятель отправился в Москву на церковный собор. Вдогонку ему собор направил краткую Первую соловецкую челобитную о вере - в ней братия просила не менять монастырский и церковный уклад. Варфоломей челобитную принял, но подписи на ней не поставил, на церковном соборе в Москве он убедился в решительности намерений властей ввести реформу и представил челобитную как свидетельство беспорядков и неблагополучия во вверенной ему обители. А тем временем в монастыре была составлена обширная челобитная против архимандрита. Автором ее был Герасим Фирсов, собравший некоторое количество подписей. Главные обвинения были связаны с хозяйственной деятельностью Варфоломея и его неспособностью управлять делами монастыря, в частности следить за ссыльными. Среди прочего настоятеля обвиняли и в дурных словах о государе, в утверждении, что “Бог высоко, а царь далеко”, поэтому мол в монастыре Варфоломей полновластный владыка. Несмотря на то, что заговорщики обсуждали свои дела в кельях, о челобитной пошли слухи, которые вызвали беспокойство келаря Савватия. Он добился уничтожения первого варианта челобитной, но не смог помешать Герасиму Фирсову представить царю второй вариант - самого старца вызвали на собор. После долгого разбирательства в Москве было принято радикальное решение: Герасима Фирсова обвинили в сопротивлении реформе и в августе сослали в Иосифо-Волоколамский монастырь, где год спустя он умер, а Варфоломея пока задержали в Москве. Условия для заговоров были в монастыре благоприятными: с одной стороны: все находились в тревожном ожидании и уверенности, что вера в опасности, уклад жизни давал возможность собираться небольшими группами и обсуждать планы. Устав Соловецкого монастыря позволял монахам покупать отдельные кельи полностью или по частям. У некоторых, особенно пожилых, старцев оказывалось отдельное хозяйство и немалые суммы “собинных” денег. Соборные старцы часто имели слуг. Звание соборного старца иногда давалось за заслуги, иногда - при условии особенно большого вклада при пострижении. У каждого старца были послушники, монахи распоряжались работами трудников-мирян, поддерживали тесные связи внутри своего круга. Для расследования на Соловки сначала направили ярославского архимандрита Сергия, затем - поскольку конфликт разрастался (к царю поступила Втора-Третья соловецкая челобитная о вере, новые жалобы на Варфоломея и его сторонников) - целую следственную комиссию во главе со стольником Алексеем Севастьяновичем Хитрово. С января по март 1667 года Хитрово, находясь на берегу в Сумском остроге, сумел добиться выезда из монастыря на следствие почти всех руководителей оппозиции и ближайших сторонников Варфоломея. Основные обвинения против настоятеля и его помощников подтвердились, но выяснились и глубина идеологического противостояния обители нововведениям. В результате Варфоломей был смещен с поста архимандрита, но на его место 23 июля 1667 года поставили не Никанора, как просили все изветчики, а умеренного Иосифа. Руководители оппозиции, как и некоторые сторонники настоятеля, были взяты под стражу и разосланы по другим монастырям. Фактически, власти не тронули только Никанора, которому было разрешено вернуться на Соловки вместе с новым настоятелем Иосифом и бывшим архимандритом Варфоломеем. В Москве решили, что теперь дела в монастыре пойдут на лад.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
|