Теоретически грабеж и разбой отличаются и по конструкции объективной стороны, о чем было уже сказано выше. Разбой - преступление с формальным составом, считающееся оконченным уже с момента осуществления нападения. Однако практически данное отличие имеет значения для определения момента окончания уже квалифицированного деяния.

Субъективные стороны разбоя и насильственного грабежа совпадают: оба преступления совершаются с прямым умыслом, оба характеризуются наличием у лица корыстной цели, проявляющейся в стремлении обратить похищенное имущество в свою пользу. Причем, "Психическое отношение лица к насилию, применяемому им в отношении потерпевшего, имеет несколько иную окраску. Если цель завладения имуществом полностью захватывает лицо и оно стремится именно к ее достижению, то в насилии преступник видит лишь средство для достижения этой цели" [80, с. 63]. Однако, если сознанием лица, осуществляющего насильственный грабеж, охватывается то, что угроза или насилие не опасны для здоровья или жизни, то сознанием разбойника, наоборот, охватывается то обстоятельство, что применяемое насилие (угроза) опасны для здоровья или жизни.

2.2 Отграничение грабежа от вымогательства и от самоуправства

Вымогательство не является хищением, но, как и хищения, относится к корыстным преступлениям против собственности. По этой причине оно обладает рядом признаков, сходных с признаками хищения, и в частности, грабежа, что и затрудняет их разграничение.

Основным непосредственным объектом вымогательства, как и грабежа, являются отношения собственности. Как и грабеж, вымогательство имеет факультативный объект. Однако содержание факультативного объекта вымогательства отличается от содержания факультативного объекта грабежа: в первом случае это - физическая, психическая неприкосновенность (ч.2 ст.163 УК РФ) и здоровье (ч.3 ст.163 УК РФ); в последнем - физическая, психическая неприкосновенность, а также неприкосновенность жилища (ч.2 ст.161 УК РФ). Дополнительного объекта у грабежа нет, а вот вымогательство имеет дополнительный объект, в качестве которого выступает психическая неприкосновенность.

По основным элементам (форме вины и цели) совпадают и субъективные стороны: оба преступления совершаются с прямым умыслом и преследуют корыстную цель. Как и грабеж, вымогательство может быть совершено только лицом, не наделенным в отношении присваиваемого имущества никакими правомочиями.

Разграничение грабежа и вымогательства проводится прежде всего по предмету. Предмет вымогательства - не только имущество, но и право на него, и действия имущественного характера. В.А. Владимиров и Ю.И. Ляпунов в свое время справедливо отмечали, что право на имущество, равно как и действия имущественного характера - категория сугубо юридическая, закрепляется в определенных документах, но от этого оно (право) само по себе не становится категорией предметно-натуральной, поэтому право на имущество разновидностью имущества не является [81, с. 62]. Правда, в ст. 128 ГК РФ имущественные права относятся к имуществу, но сравнение диспозиций ст.ст. 161, 159, 163 УК РФ позволяет утверждать, что в ст.ст. 158, 160, 161 и 162 УК РФ имущественные права в понятие имущества по-прежнему не включены. Предмет грабежа - это всегда наличное имущество. При вымогательстве в момент выдвижения требований имущества при потерпевшем, как правило, нет. Более того, при вымогательстве, как отмечает Г.Л. Кригер, виновный может преследовать цель упрочить свое "право" на имущество, которым он уже обладает. Например, вымогатель требует передачи ему в собственность имущества, которое уже было вверено ему в пользование, передано на хранение [82, с. 63].

Разграничение рассматриваемых преступлений в некоторой степени можно провести и по способу изъятия. Вымогатель, как правило, непосредственно не производит изъятия имущества, а побуждает к передаче потерпевшего. Грабитель же, как правило, захватывает имущество сам. Но данное разграничение безупречным не является. Встречаются случаи, когда и при совершении грабежа потерпевший под угрозой насилия сам отдает требуемое преступниками имущество. Поэтому факт передачи имущества преступнику самим потерпевшим не является обстоятельством, характерным исключительно для вымогательства.

Обязательным признаком вымогательства, как и насильственного грабежа, является выдвижение угроз. Однако, если для квалификации грабежа как насильственного имеет значение лишь угроза насилием, не опасным для жизни или здоровья, то в случае вымогательства содержание выдвигаемых угроз более широко: применение насилия над личностью потерпевшего, его близких, уничтожение или повреждение чужого имущества, разглашение позорящих сведений или иных сведений, способных причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких. Ряд авторов предлагают провести разграничение между грабежом и вымогательством, основываясь на критерии наличия или отсутствия воли потерпевшего на изъятие имущества. Так, Е.А. Сухарев и А.Д. Горбуза пишут: "При вымогательстве угрозы направлены на то, чтобы побудить лицо передать ... имущество самому преступнику или по его указанию другим частным лицам ... Иной характер имеют угрозы при грабеже и разбое. Их назначение состоит в том, чтобы подавить волю лица, препятствующего завладению имуществом, и таким путем захватить предмет хищения" [83, с. 64]. Аналогичной точки зрения придерживается и В.А. Владимиров: "...при вымогательстве переход имущества происходит при участии самого потерпевшего, как бы по его воле и согласию" [84, с. 62]. Однако думается, что авторы в данном случае все же не провели разграничения между характером, назначением угроз при вымогательстве и грабеже. Разве не происходит подавление воли лица при вымогательстве? Так, противореча, по сути, самому себе, В.А. Владимиров пишет: "Вымогательство - всегда противоправное принуждение потерпевшего к распоряжению имуществом или имущественным правом..." [85, с. 62]. Если есть принуждение, то добровольность отсутствует. Более правильным представляется провести разграничение по цели, с которой подавляется воля. Вымогатель угрожает с целью принудить передать имущество в будущем. Осуществление угрозы предполагается тоже в будущем в качестве мести за отказ в передаче требуемых благ. Смысл угрозы при грабеже - облегчить немедленное завладение имуществом, сделать так, чтобы потерпевший не препятствовал изъятию имущества.

Существенный отграничительный признак вымогательства от насильственного грабежа - момент осуществления угрозы применения насилия. Так, Хитров в парке подъехал на велосипеде к Медведеву и потребовал отдать часы. Получив отказ, Хитров достал нож и повторил требование. Медведев, воспринимая угрозу как реальную, часы отдал. У потерпевших Левченко и Клименко Хитров потребовал отдать кроссовки и наручные часы, пригрозив в противном случае избить. Испугавшись угроз, Левченко и Клименко требование выполнили. Староминский районный суд признал виновным Хитрова в вымогательстве имущества под угрозой убийства у Медведева, Клименко и Левченко. Однако Верховный Суд, ссылаясь на постановление Пленума от 04.05.90. "О судебной практике по делам о вымогательстве", указал, что завладение имуществом при грабеже и разбое происходит одновременно с совершением насильственных действий или сразу после них; при вымогательстве умысел направлен на получение имущества в будущем [86, с. 61]. "При вымогательстве...угроза насилием любой тяжести обращена в будущее, виновный высказывает намерение реализовать ее когда-то в дальнейшем..." [87, с. 62]. При грабеже между опасностью осуществления угрозы и самой угрозой нет значительного разрыва во времени. Между тем, Л.К. Малахов, например, полагает, что "будущее время" применительно к вымогательству - это время, которое наступает сразу после предъявления требований о передачи имущества или права на него" [88, с. 63]. Представляется, что такое буквальное толкование понятия "будущее время" в данном случае не верно. Наличие достаточно продолжительного промежутка времени между угрозой и моментом ее осуществления при вымогательстве является признаком, вытекающим из самой сути самостоятельного существования вымогательства и отграничения его от грабежа, соединенного с угрозой применения насилия. Ведь сам смысл разграничивать эти два столь схожих в данной ситуации состава состоит именно в их разной общественной опасности, а это, в свою очередь, обусловлено тем, что при вымогательстве потерпевший имеет возможность обезопасить себя, обратившись в органы милиции, или иным образом организовав свою защиту: для этого он обладает необходимым резервом времени. При грабеже такой возможности у потерпевшего нет. Наличие резерва времени у потерпевшего, таким образом, определяет меньшую общественную опасность вымогательства, нежели грабежа, соединенного с угрозой применения насилия. И разграничение поэтому предлагается проводить, именно руководствуясь данным критерием. При насильственном грабеже угроза носит характер предупреждения потерпевшего о немедленном применении к нему физического насилия. Вымогатель же угрожает применением насилия в будущем в случае невыполнения его требований. При этом продолжительность времени, достаточная для квалификации преступления как вымогательства, должна определяться индивидуально в каждом конкретном случае, исходя из того, имел ли возможность потерпевший в данной ситуации за предоставленный ему промежуток времени организовать свою защиту. Если такая возможность у потерпевшего была, то содеянное следует квалифицировать как вымогательство. Если нет - как грабеж, даже если между угрозой и опасностью ее осуществления объективно был продолжительный промежуток времени.

Обобщая вышесказанное, следует добавить, что сочетание выдвигаемых требований с угрозой, в отношении которой есть опасность ее немедленного осуществления, не во всех случаях образуют состав грабежа. Так, если виновный угрожает разгласить сведения, позорящие потерпевшего или его близких или иные сведения, способные причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, угрожает повредить или уничтожить имущество, и при этом угроза содержит опасность немедленного осуществления, содеянное следует квалифицировать как вымогательство по той причине, что содержание такой угрозы не предусмотрено составом квалифицированного грабежа. Кроме того, при вымогательстве может носить наличный характер, то есть содержать намерение реализовать ее немедленно, и угроза насилием. Но в данном случае предметом преступления может быть только право на имущество и действия имущественного характера.

Однако важно отметить, что в том случае, когда вымогатель с целью получения имущества применяет насилие, не опасное для жизни или здоровья, разграничение с насильственным грабежом производится по цели насилия: как разъясняет Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 04.05.90г., при вымогательстве насилие используется как средство подкрепить угрозу; при грабеже - как средство завладения имуществом [89, с. 64]. Так, В. с другим лицом пришел на квартиру к Г. и потребовал, чтобы она в течение недели принесла ему 500 руб., угрожая при этом расправой. В момент угрозы В. ударил Г. кулаком по лицу и голове. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР указала, что В. применил насилие не с целью немедленного завладения имуществом, а чтобы понудить Г. к выплате денег в будущем. Действия виновного надлежит квалифицировать как вымогательство [90, с. 61]. Из примера видно, что, хотя виновный и применил насилие немедленно в процессе угрозы, Верховный Суд принял во внимание цель примененного насилия.

Есть отличия и в адресате угроз. Угроза при грабеже адресована любому лицу, препятствующему произвести хищение (включая совершенно посторонних в смысле отношения к имуществу), а при вымогательстве может быть направлена против определенного круга лиц: против лица, в собственности, ведении или под охраной которого находится имущество, против его близких (родственников, друзей и т.д.).

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8