Что именно в церковных установлениях, указанных в свящ. Писании, должно быть безусловно обязательно и неизменно, это может быть определено только самой Церковью, как верной хранительницей божественных истин.

3.2 Священное и церковное предания

Не все правила церковного устройства и порядка, данные Христом и Апостолами, заключены в апостольских писаниях; многие из них, даже большая их часть, переданы Апостолами устно, введены в Церковь личными их распоряжениями, Иное, чего они не успели устроить непосредственно, поручили докончить своим ближайшим приемникам - ученикам.

Каждая из основанных Апостолами Церквей тщательно хранила и передавала последующим поколениям своих членов не одни только писания Апостолов, но и все то, что она слышала от них, что в ней было учреждено ими лично (апостольские предания). Путем взаимных постоянных сношений между Церквами, даже отдаленными друг от друга, эти апостольские предания распространялись, становились общеизвестными. Ближайшие к Апостолам их приемники, продолжая отстраивать Церковь, развивали апостольские постановления в соответствии с потребностями вверенных им христианских сообществ. Это развитие и применение апостольского предания также укреплялось в церковной жизни (предание церковное, отеческое).

Таким образом апостольское и церковное предание служили в первые века христианства главным, после священного Писания, основанием и источником церковного права.

Если относительно вопросов веры и церковного устройства было недостаточно прямого указания в священном Писании, то обращались к преданию.

"Все желающие видеть истину (говорит св. Ириней II-го века) могут во всякой Церкви узнать предание Апостолов, открытое для всего мира. Если бы возник спор о каком-либо важном вопросе, то не следовало ли обратиться к древнейшим Церквам, в которых обращались Апостолы, и от них получить то, что есть достоверного и ясного относительно этого вопроса" (против ересей кн. III главы 3 - 4).

Как видно из приведенного свидетельства, вернейшим признаком истинности предания и его авторитетности считались распространенность этого предания и согласное признание его различными Церквами, особенно теми, которые были основаны самими Апостолами (римской, антиохийской, иерусалимской и др.).

Признавая за преданиями особенную важность, Церковь в последующие времена, когда стала развиваться ее собственная законодательная деятельность, ограждала своими законами целостность и чистоту преданий и ставила их в основу своих законоположений.

Так, например, вселенские и поместные Соборы многие свои правила основывают на древних преданиях, "последуя древним правилам апостольского благоустройства и порядка, апостольским и отеческим преданиям" (Трул. 13, 29), и подтверждают: "да не преступаются правила отец (3-й Всел. 8), да бывают в Церкви (т. е. соблюдаемы) вся принятая от божественных Писаний и апостольских преданий" (Гангр. 21); преступающих же предания подвергают отлучению от церкви (7-й Всел. 7).

Посредством церковного законодательства апостольские и церковные предания приняли форму писаного закона и таким образом для действующего церковного права имеют значение историческое.

3.3 Церковные обычаи

В первые времена христианской Церкви многие церковные обычаи имели самую тесную связь с апостольским церковным преданием, выражали его в себе и укрепляли собою в Церковной жизни. Само собой разумеется, что происходящие из такого источника обычаи имели в церковном праве одинаковое с преданием значение.

Но в Церкви, как в первые века, так и в последующие времена в особенности, были и бывают еще и такие обычаи, в основании которых лежит одно лишь убеждение большей или меньшей части христиан в том, что все, соблюдаемое этими обычаями, есть право. Убеждение это выражается в долговременном соблюдении чего-либо не определенного положительным законодательством или не указанного преданием.

Уважение к обычаю мы встречаем и в свящ. Писании (Коринф. 11:16). Законодательство древней Церкви также с уважением относилось к обычаям, если разделяло убеждение в их справедливости и целесообразности, или, по крайней мере, не видела в них противоречия ее духу и основным ее правилам. Древность обычая, как досточтимая седина, внушала к нему особенное благоговение (Васил. Вел. 92 пр.). Такое уважение выразилось в том, что Соборы подтверждали многие обычаи своими правилами, или основывали на обычаях свои постановлений.

Так, например, на основании древнего обычая 1-й вселенский Собор подтверждает преимущества епископов Рима, Александрии, Иерусалима, (прав. 6 и 7); осуждая некоторый беспорядок, допущенный в иных Церквах; тот же Собор замечает, что он не основан ни на правиле, ни на обычае (пр. 18); 2-й вселенский Собор, говоря о порядке управления в некоторых Церквах, предписывает им следовать соблюдавшемуся до ныне обыкновению Отцов (пр. 2).

И в действующем церковном праве церковные обычаи должны иметь значение, когда они являются толкователями законов, или восполняют их, определяя такие частные случаи, которые не определены положительным законом (consuetudo secundum leges, praeter leges). Бывают в Церкви, однако, и такие обычаи, которые входят в некоторое противоречие к положительному закону, ослабляют его силу, даже вытесняют его из употребления (contra legas). Они возникают вследствие осознания их необходимости и полезности для Церкви, коль скоро закон признается неприменимым к изменившимся условиям жизни и нецелесообразным. Такого рода обычаи не могут не приниматься во внимание, когда церковная власть, не возводя их в закон, придаст им силу своим согласием, либо допущением. Во всяком случае, никакой обычай не может иметь места в церковном праве, если он противоречит истинам религии, основным принципам церковного управления, не основан на справедливости; иначе он будет только старым заблуждением.

По обширности своего действия или распространенности, обычаи бывают общие, относящиеся ко всей поместной Церкви, и частные, действующие в какой-либо одной ее части. Большая или меньшая распространенность, а также давность известного обычая, придает ему больший или меньший авторитет.

3.4 Толкователи канонов

К источникам церковного права можно, до некоторой степени, отнести толкования церковных канонов, получившие авторитет через постоянное употребление их в церковной практике. Таким авторитетом в православной Церкви пользуются объяснения канонов, составленные законоведами греческой Церкви (12 века): Зонарой, Аристеном и Вальсамоном.

Иоанн Зонара - сперва вельможа византийского двора, потом Афонский монах. Толкования его на все каноны (изд. В 1120 г). ограничиваются указанием на прямой и ближайший смысл правил; весьма редко обращаются к гражданским законам.

Алексий Аристен, диакон и эконом константинопольской Церкви, написал (1160г). толкования на сокращенное изложение церковных правил (синопсис). Эти толкования весьма кратки, иногда только перефразируют текст правил, или объясняют их грамматический смысл; иногда же ограничиваются замечанием, что правило ясно само по себе. Этот труд Аристена был в широком употреблении в русской Церкви (помещены в кормчей).

Федор Вальсамон был Антиохийский Патриарх и знаменитейший из законоведов греческой Церкви. Кроме многих канонических сочинений, он оставил (1192) комментарий на полный свод церковных правил (Фотиев Номоканон). Его толкования обширны и подробны; местами дополняются разрешением вопросов практического свойства. Главная цель этого труда ? разъяснить темные места канонов, указать и устранить встречающиеся между ними разночтения и противоречия с государственными постановлениями. Кроме того, он исправил в Фотиевом Номоканоне ссылки на государственные законы, согласно их новым сводам (по Базиликам) и дополнениям.

3.5 Сборники канонов и номоканоны греческой Церкви

Списки соборных постановлений обыкновенно уносились присутствовавшими на Соборах епископами, или рассылались по Церквам (Карф. 1 пр.). Постановления позднейших Соборов присоединялись к прежним; таким образом составлялись сборники канонов. Сперва они не могли быть полны и одинаковы по своему составу, пока Трулльсий Собор не указал и не утвердил полного состава канонов, которые должны быть приняты к руководству всеми Церквами. По мере накопления государственных законов, относящихся к Церкви, оказалось необходимым, для практического руководства ими, свести и сопоставить их с канонами, ? составить номоканоны.

Первым составителем номоканона в восточной Церкви считается Иоанн Схоластик, сперва юристконсульт, потом пресвитер в Антиохии, наконец, Патриарх Константин Роаольский (578 г.). Он составил два сборника церковных законов. Первый, под заглавием: собрания канонов заключает в себе правила (85) св. Апостолов, правила первых 4-х вселенских; 6 поместных Соборов и правила (68) св. Василия Великого. Все эти каноны расположены не по порядку Соборов, а по предметам правил или по сходству их содержания, для удобства их практического употребления. Весь их состав разделен на 50 разделов или титулов. Другой сборник, под названием свод государственных законов относительно Церкви, разделенный на 87 глав, представляет из себя извлечение из Юстиниановых новелл, касающихся церковных дел.

Сборники Схоластика вскоре подверглись переделке (неиз. лицом), были соединены вместе (с заменой канонов одними их цитатами), и в таком виде были долгое время в употреблении в восточной Церкви. После И. Схоластика появились новые, более полные сборники канонов и церковно-гражданских законов. Особенной известностью стал пользоваться Номоканон под названием: Синтагма в 14 титулов, первоначально составленный неизвестным лицом в начале 7-го века; обработанный и дополненный в конце 9-го века позднейшими законами, он получил название Фотиева Номоканона.

В этом Номоканоне сперва указаны, в одних цитатах, каноны и церковно-гражданские законы, расположенные в систематическом порядке и разделенные на 14 разделов или титулов (с подразделениями на главы); потом приведены (в хронологическом порядке) все каноны; далее представлены извлечения из Юстиниановых законов, относящиеся к церковным делам. Он подвергался дополнениям и в последующие времена.

Заслуживают еще внимания сборники 14-го века Матфея Властаря и Константина Арменопуло. Монах М. Властарь составил Синтагму, или Свод церковных законов, в виде алфавитного энциклопедического словаря; вместе с изложением канонических постановлений, он приводит извлечения из государственных законов, касающихся излагаемого предмета. К. Арменопуло составил сокращение канонов, расположенных по темам в 6-ти отделах. Оно составляет одну из 6-ти частей его сочинения: Руководство к законам. Указанные сборники были в употреблении и в России.

4 ОСОБЫЕ ИСТОЧНИКИ ПРАВА И ЕГО СБОРНИКИ В РУССКОЙ ЦЕРКВИ

Каноны вселенской Церкви перешли в Россию из Греции вместе с христианством, также как и церковно-гражданские постановления византийской империи. Те и другие приходили в Россию через Номоканоны греческой Церкви, в переводе на славянский язык (переводы заимствовались из Болгарии, частично же делались в России). Эти Номоканоны послужили основанием для сборника церковного права в России, получившему название Кормчей книги (т.е. книги церк. управления).

Но кроме того, что было взято из греч. номоканонов, в славянских Кормчих книгах помещались еще чисто гражданские постановления, взятые из византийских сборников (напр., судный закон и Прохирон имп. Василия Макед.): конечно, это делалось для ознакомления правит. власти новопросвещенных христианством народов с византийской гражданственностью, начала которой вводились в стране вместе с христианством. В русские Кормчии иногда вносились Уставы великих князей, касающиеся церк. дел (напр., Уставы Владимира и Ярослава) и разные статьи канонического и литургического характера, заимствованные из греч. Церкви, также - и русского происхождения.

Первоначально Кормчие книги были довольно разнообразны по своему составу; вообще же, с 13 века, для всех их списков стали служить прототипами две редакции Кормчих книг, - так называемая рязанская (или иосифовская, написанная в конце 13-го века, для рязанского епископа Иосифа) и софийская (новгородская, сделанная для новгород. архиепископа Климента, в конце 13 века, и положенная им в Софийском соборе).

Митрополиту Кириллу 2-му, по его просьбе, была (1262 г). передана от деспота Якова Святислава сербская славянская Кормчая (перевод греч. номоканона и других добавлений к нему, сделанный сербским архиепископом Саввой); рязанская Кормчая есть список с этой Кормчей митроп. Кирилла. В ней каноны приведены в сокращении, по Аристену, с его толкованиями. В софийской Кормчей, - кроме того, что взято из Кормчей Митр. Кирилла (сербской), - помещены статьи русского происхождения: уставы Владимира и Ярослава, Русская Правда, правила Владимирского Собора и др.): каноны приведены не в сокращенном, а в полном их тексте, по древнему переводу номоканона, первоначально бывшего в России (вероятно, перевод этот был сделан в России при Ярославе). Позднейшие списки Кормчих подходят под одну из указанных двух Кормчих. Впрочем, появлялись еще и так называемые сводные Кормчие, заимствовавшие статьи из разных других списков Кормчей.

Страницы: 1, 2, 3