В других случаях, когда необходимо установить, есть ли какие-то дефекты зрения у лица, следует обратиться также к медицинскому эксперту. Допрашиваемые иногда ссылаются на свою близорукость или дальнозоркость и при этом заявляют, что интересующий следствие предмет или его особенности не видели потому, что были без очков. Если следователь желает иметь примерное представление о зрении без очков близорукого или дальнозоркого, что иногда очень полезно, то можно одеть очки противоположной диоптрии, чем носит свидетель или обвиняемый. Например, если обвиняемый страдает близорукостью и нуждается в очках 3 диоптрии, то человек с нормальным зрением, одевая очки для дальнозорких такой же диоптрии, может иметь представление о зрении данного близорукого субъекта. Конечно, такая примерка очков самим следователем не имеет никакого доказательственного значения, но ему полезно иметь примерное представление о зрении допрашиваемого, так как это позволит по-другому оценить в ходе допроса отдельные заявления допрашиваемого и на основе этого иначе построить и допрос.

Когда имеется подозрение, что обвиняемый симулирует близорукость или дальнозоркость, то следует назначить экспертизу и в присутствии судебно-медицинского эксперта одеть обвиняемому очки, соответствующие его показаниям о дефекте зрения. Если допрашиваемый показывает правду, то очки корригируют дефект зрения, а значит простая проба чтения даст положительные результаты, а если показания неправдивы, то проба чтения даст отрицательный результат.

В деле, по которому обвиняемый признался в убийстве по неосторожности, он утверждал, что, починив свое охотничье ружье, решил его попробовать и выстрелил без очков, не увидев при этом стоящую неподалеку свою жену. Как только на него одели очки 9 диоптрии, соответствующие его показаниям, у него началось головокружение, он не мог прочитать предложенную ему статью и вскоре признался в ложности прежних показаний. Эксперт установил, что обвиняемый страдает близорукостью, но ему нужны очки только 1,5 диоптрии и такая степень близорукости не могла препятствовать тому, чтобы в данных условиях освещения и при таком расстоянии можно было заметить человеческую фигуру.

Иногда обвиняемые симулируют близорукость или дальнозоркость на допросах и отказываются подписывать протокол допроса. В подобных случаях правильным методом опровержения таких показаний является также примерка обвиняемому требуемых очков и наряду с ними очков с вставленными простыми стеклами. Подобную тактику выбрал, например, следователь в отношении некоего И., заявившего на допросе, что обо всем он напишет сам, если ему дадут очки. Следователь взял в аптеке 11 пар различных очков, причем в одни из них, по его просьбе, были вставлены простые стекла. И., примерив все очки, в присутствии врача-окулиста заявил, что ему подходят только одни, это были очки с простыми стеклами. Тогда ему предложили написать свои показания, но И. потребовал, чтобы очки дали в камеру, где он все подробно напишет. После этого И. разъяснили, что выбранные им очки имеют простые стекла. Об этом был составлен протокол с участием эксперта -- врача-окулиста. После этого И. отказался от симуляции. Интересно отметить, что И. раньше требовал, чтобы ему выдали очки, и продолжал предъявлять такие требования и после того, когда судебно-медицинской экспертизой было установлено, что в очках он не нуждается и может читать и писать без очков. Однако в бесполезности симуляции его убедило лишь правильное тактическое мероприятие, «наглядно» показавшее ее бессмысленность.

Вопросы о слуховых ощущениях также часто задают на допросах. Хотя человек может более подробно и точно рассказать о событии, которое он видел, чем о слышанном им явлении, и все же нет основания считать виденное «надежнее и ценнее, чем слышанное», как это считает Ганс Гросс27. Человек, видевший, как грабители сели в машину и уехали с места преступления, возможно, расскажет о типе машины, направлении движения и т.д., и его показания будут полнее, чем если бы он только слышал, как захлопнули дверь машины, как завели мотор и как они уехали. Трудно сказать, что показание о свете дульного огня пистолета ценнее, чем показание о звуке выстрела.

Слуховые ощущения являются отражениями звуков, различных по частоте амплитуд и форме колебаний.

Частота колебаний определяется их количеством на единицу времени. Частота колебаний ощущается слуховыми анализаторами в качестве высоты звука. Слуховой анализатор человека может воспринимать в среднем звуки с частотой от 15--19 колебаний в секунду до 20000 (от 15--19 герц до 20000 герц). Наибольшей чувствительностью ухо обладает в области от 1000 до 4000 герц.

Выше и ниже этих частот чувствительность уха значительно понижена. Как правило, человеческая речь попадает в область повышенной чувствительности (от 500 до 3000 герц).

Чувствительность к высоким тонам с возрастом падает. У тугоухих отмечаются иногда определенная полоса высоты, слуховые пробелы или люки, в которых звуки не воспринимаются, но у них также чаще всего встречаются случаи пониженной чувствительности именно к высоким тонам.

Может случиться так, что на допросе тугоухие расскажут обо всем, за исключением отдельных высоких звуков, криков, звонков. Такое показание по неполноте может вызвать подозрение в неискренности. Грессбергер указывает, что подозрение часто усиливается еще тем, что тугоухий, плохо слышавший человеческую речь, повышенно реагирует на нее, если говорят о нем. Это вызвано недоверчивостью и повышенной наблюдательностью у людей, страдающих дефектами слуха.

Звуковые волны по своим амплитудам (силе колебания) могут быть менее или более интенсивными: в процессе слуховых ощущений имеются своеобразные взаимоотношения между объективной интенсивностью звука и его субъективным ощущением, называемым громкостью.

Высокие звуки при одной и той же интенсивности со звуками низкими ощущаются как более громкие и наоборот. Вот почему, войдя в помещение, где разговаривают мужчины и женщины, обычно кажется, что говорит больше женщин, чем мужчин, хотя женщин в помещении может быть и не больше, чем мужчин, и говорят они не больше и не громче, чем мужчины. Это следует учитывать при оценке суждений свидетеля о количестве мужчин и женщин на основе своих слуховых ощущений. Но здесь нужно указать еще на одну закономерность. Мы наблюдаем явление заглушения одного тона другим, которое носит название маскировки звука. Особенно большое маскирующее действие имеют низкие тона, для нижележащих тонов маскировка очень мала, а вышележащие тона подвергаются очень сильному маскирующему воздействию. Если в помещении разговаривают много мужчин и одна-две женщины, то свидетель их голоса может не услышать из-за маскирующего действия низких тонов. Если в том же помещении разговаривают много женщин и один-два мужчины, то более вероятно, что они будут услышаны свидетелем.

Большое криминалистическое значение имеет и маскирующее действие шумов. Под действием маскировки порог слышимости значительно повышается.

Если в показаниях речь идет о слышимости, то при оценке правдивости показания во внимание необходимо принимать не только громкость и тон слышанного звука, но и громкость, а также тон всех одновременно действующих звуков. Правдивость таких показаний проверяется с помощью следственного эксперимента в каждом отдельном случае и с учетом всех конкретных обстоятельств. О степени заглушения речи разными шумами следователь может получить общее представление из экспериментальных данных Флетчера.

На ощущение громкости влияние оказывает и длительность восприятия. Из звуков одной и той же интенсивности звук, длящийся большее время, кажется более громким, чем длящийся короткое время. Это может иметь значение при опознании различных звуковых сигналов. В случаях, когда свидетель слышал на месте происшествия короткий сигнал автомобиля, а при опознании слышит длительный, может быть дан ошибочно отрицательный ответ на вопрос о сходстве звука. При этом часто заявляют, что предъявленный сигнал звучит намного сильнее.

Ощущение более длительного звука более громким проходит только в определенных рамках. Ухо адаптируется к тишине или к звуку, как глаз к свету или темноте. Если свидетель или обвиняемый на допросе рассказывает о подслушанном разговоре, то всегда необходимо выяснить, случайно ли услышал он эту речь или прислушивался. При проверке слышимости нужно учесть это, и если, например, проверяется слышимость выстрела, то следует обеспечить такую обстановку, чтобы субъект, слух которого проверяется, не ожидал выстрела, а, по возможности, занимался тем же, чем и во время первоначального восприятия. Достигается это тем, что экспериментальные выстрелы производят и раньше, и позже ожидаемого времени, т. е. тогда, когда субъект еще не думает, что эксперимент начался, и когда думает, что он уже кончился.

В случаях, когда, например, на шумных производствах звук действует на слуховые органы в течение длительного времени, слуховой анализатор перераздражается и снижение его чувствительности носит более резкий и более длительный характер, чем при адаптации. При этом слуховые органы переутомляются и их чувствительность восстанавливается только после более или менее длительного пребывания в тишине. У людей, много проработавших на шумных производствах, чувствительность слухового аппарата значительно снижается. У них может развиваться профессиональная тугоухость. Все это может иметь значение особенно при расследовании дел об авариях на производстве или на транспорте. Показание, например, ткачихи, жертвы автомобильного происшествия, о том, что, когда она выходила с работы, на нее наехала машина внутризаводского транспорта, не подававшая сигналов, подлежит тщательной проверке.

Колебания тел кроме слуховых ощущений вызывают у человека и так называемые вибрационные. Они играют определенную роль и в показаниях. Когда свидетель, например, рассказывает о том, что слышал, как у соседей упал какой-то тяжелый предмет, завязалась драка или под окном проехала грузовая машина, то в этих восприятиях обычно кроме слуховых ощущений свидетеля участвуют и вибрационные. Поэтому такие показания нельзя отвергать, ссылаясь на то, что свидетель не мог видеть, отчего произошел шум, и не мог знать причины, вызвавшей его.

Вибрационные чувства приобретают чрезвычайно большое значение при поражениях слуха. Это может быть использовано для разоблачения симуляции глухоты. За спиной подозревающегося в симуляции глухоты лица роняют на пол тяжелый предмет, например большую книгу. Глухой это обязательно заметит, потому что воспринимает через вибрационное чувство, а симулянт постарается не реагировать на это, не зная о развитом вибрационном чувстве глухих. Нужно подчеркнуть, что такая проба может иметь только предварительный характер, и если свидетель или обвиняемый подозревается в симуляции глухоты, они должны быть подвергнуты судебно-медицинской экспертизе.

Кожные ощущения отражают механические свойства и температуру предметов окружающей среды при различных формах прикосновения к ним.

Кожные рецепторы расположены в кожном покрове тела и слизистой оболочке рта, носа и т. д. и представляют собой особые нервные аппараты, так называемые точки прикосновения боли, тепла и холода, воспринимающие только воздействие адекватного им раздражителя.

Точки прикосновения чувствительны только к прикосновению и давлению. Они распределены по поверхности тела неодинаково. Наибольшую чувствительность к прикосновению имеют кончики пальцев и языка. Ощущения прикосновения в их связи с мышечно-двигательными ощущениями составляют осязание. Осязательные ощущения служат для распознавания качественных особенностей поверхностей (гладкость или шероховатость) предметов, их плотности, мест прикосновения к нашему телу и размеров прикасающихся поверхностей. Экспериментальными данными доказано, что «пассивное осязание», т. е. простое прикосновение к предмету, не дает нам каких-либо точных сведений о форме предмета. Только «активное осязание», т. е. ощупывание, дает возможность правильно познать форму прикасающегося к нашему телу предмета. Даже сравнительно простой по форме плоский предмет, неподвижно прикасаясь к столь чувствительной в этом отношении поверхности, как к ладонной поверхности кисти, не дает ощущения, могущего служить для распознания формы предмета. Если жертва преступления не видела орудия преступления, а только чувствовала избиение, ранение, то показание о форме и даже виде орудия на основе одних только тактильных ощущений очень неточно и должно быть принято следствием во внимание в крайне ограниченных пределах.

Страницы: 1, 2, 3, 4