Заявитель также указала, что обстоятельства ее госпитализации не могут считаться требующими неотложной госпитализации.

Заявитель утверждала далее, что ее госпитализация не была "законной" по ряду оснований. Первое, ни закон "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", ни какие-либо другие законы не дают определения понятию "представлять опасность для себя" - главного основания ее госпитализации.

Правительство настаивало на том, что заявительница была признана душевнобольной к моменту госпитализации ее в психиатрический стационар. Врач "скорой помощи" и дежурный врач стационара указали, что заявитель находилась в остром психотическом состоянии, сопровождаемом растерянностью, страхом и психомоторным возбуждением.

Правительство также указывало, что состояние заявительницы в ночь перед госпитализацией могло рассматриваться как необходимость оказания срочной психиатрической помощи.

Правительство согласилось с тем фактом, что срок, установленный законом для судебного контроля за законностью задержания, не был соблюден. Однако, ничего не говорит о том, что такая задержка повлекла ущерб здоровью заявительницы.

Суд напоминает, что термин "душевнобольной" не имеет четкого определения, поскольку психиатрия это сфера, включающая в себя и медицинские, и социальные факторы. Однако, этот термин не может быть использован таким образом, чтобы позволить госпитализировать лицо в недобровольном порядке только потому, что его взгляды и поведение отклоняются от общепринятых норм.

Суд не согласен с заявителем в том, что закон О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании, в частности, его положения о недобровольной госпитализации, не отвечают требованиям правовой определенности, вытекающим из Конвенции.

Суд далее напоминает, что властные органы должны также выполнять требования, налагаемые на них национальным законодательством относительно задержания.

Суд отмечает, что в соответствии со статьей 34-1 Закона "О психиатрической помощи", судья может издать постановление об удовлетворении или отказе в удовлетворении заявления больницы в течение пяти дней с момента получения этого заявления. В данном деле, стационар подал заявление о вынесении постановления26 сентября 1999,но постановление было принято Орджоникидзевским районным судом только5ноября 19929 года, по прошествии 39 дней с момента госпитализации. Поэтому, госпитализация заявителя не соответствовала порядку, установленному законом. Соответственно, имело место нарушение статьи 5.1. Конвенции.

Заявитель указывала, что в течение 39 дней с момента ее госпитализации она не имела доступа к суду.

Заявитель также указывала в дальнейшем, что процесс в Орджоникидзевском районном суде сопровождался целым рядом процессуальных нарушений. В частности, ни заявитель, ни ее юристы не имели доступа к медицинским документам ни перед слушанием, ни в ходе слушания, ни после него. Более того, суд не допросил M., которая была основным свидетелем.

Правительство утверждало, что ознакомление заявителя с медицинскими документами не приведет ни к чему, кроме ухудшения психического состояния заявителя, которое не позволит воспринять содержащуюся в документах информацию правильно.

Правительство указывало, что заявитель никогда не обращалась за медицинскими документами, а если бы это было сделано, такие ходатайства были бы удовлетворены.

Относительно заявлений о том, что госпитализированное лицо не может самостоятельно инициировать процедуру обжалования госпитализации, Правительство возразило, что такое средство на самом деле существует.

Моральный вред Заявитель требовала 10,000 евро в качестве компенсации морального вреда. Она ссылалась на то, что испытывала эмоциональное потрясение и беспокойство, вызванное помещением в психиатрический стационар. Она подчеркивала, что также испытывала беспомощность из-за того, как происходила госпитализация и невозможности оспорить ее. Правительство не согласилось с заявленной суммой, считая ее чрезмерной и указав, что возможные процессуальные нарушения в деле не привели к нарушению ее неотъемлемых прав. Суд считает, что некоторые формы морального ущерба, включая эмоциональную подавленность, по самой их природе не всегда могут быть подтверждены какими-либо доказательствами. В данном деле, логично предположить, что заявитель испытывала подавленность, беспокойство и депрессию по причине ее госпитализации на достаточно большой период, которая не была основана на судебном решении. По данному требованию Суд присуждает заявителю 3000 евро. Расходы и издержки Заявитель также требовала компенсации расходов и издержек на сумму 3 300 евро. Она указала, что потратила 100 евро на независимую психиатрическую экспертизу, 200 евро на лечение для восстановления здоровья после госпитализации и 3000 евро на представление ее интересов в Суде. Правительство указало, что заявитель должным образом не подтвердила понесенные ею расходы. Суд отмечает, что в материалы дела не представлены доказательства того, что заявитель действительно понесла эти расходы. Более того, заявителю была предоставлена правовая помощь от Совета Европы. (см. параграф 2 выше). Соответственно, Суд находит, что по данному пункту компенсация присуждена не будет. Процентная ставка. Суд считает, что процент пени при выплате компенсации должен составить предельную процентную годовую ставку по займам Европейского центрального банка плюс три процента. По этим основаниям Суд единогласно: 1. Постановил, что имело место нарушение статьи 5.1. Конвенции 2. Постановил, что имело место нарушение статьи 5.4. Конвенции 3. Постановил, что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты, когда решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 §2 Конвенции, 3,000 евро в счет компенсации морального вреда, в пересчете на национальную валюту государства-ответчика по курсу на день выплаты плюс все налоги, которыми может облагаться данная сумма. 4. Отклонил остальные требования заявителя по справедливой компенсации.

4.5 Худоеров против России

Европейский Суд по правам человека (четвертая секция), заседая палатой в составе:

Сэр Николас Братца, председатель, судьи, г-н Д. Бонелло, г-н M. Пелонпаа, г-н K. Трайа, г-н A. Ковлер, г-н Л. Гарлицки, г-н Х. Боррего Боррего, и г-н M. О'Бойл, регистратор секции.

Посовещавшись при закрытых дверях 11 октября 2005 г., вынес в этот день настоящее Постановление.

Обстоятельства дела

Заявитель родился в 1965 году. 17 августа 1998 года он приехал в Россию из Таджикистана. Он стал жить во Владимире в квартире своего двоюродного брата.

22 января 1999 года заявитель был задержан по подозрению в незаконном приобретении и хранении наркотиков. В квартире, где он проживал, был проведен обыск.

12 марта и 5 апреля 1999 года содержание под стражей заявителя было продлено до 11 июля 1999 года.

30 января 1999 года заявителю было предъявлено обвинение в незаконном приобретении и хранении трех граммов гашиша на основании статьи 228 § 1 Уголовного кодекса. Он заявил о своей невиновности и отметил, что не нуждается в переводчике, поскольку учился в Ленинграде.

4 июня 1999 года Ленинский районный суд г. Владимира отказал в удовлетворении ходатайства заявителя об освобождении под залог. Суд указал, что продление содержания заявителя под стражей соответствует закону и оснований для его освобождения нет. Заявитель не обжаловал это решение в областном суде.

30 июня и 2 сентября 1999 года содержание под стражей заявителя было продлено до 21 декабря 1999 года.

2 декабря 1999 года и.о. Генерального Прокурора санкционировал продление содержания заявителя под стражей до 21 июня 2000 года. Заявитель обжаловал это решение в Ленинском районном суде, который 28 декабря 1999 года отказал в удовлетворении жалобы, указав, что заявитель обвиняется в особо тяжком преступлении и что он проживает во Владимире временно, а местом его постоянного проживания является Душанбе, Таджикистан. Это дает достаточные основания подозревать, что в случае освобождения, он скроется. Заявитель не обжаловал это решение в областном суде.

21 июня 2000 года надзирающий прокурор утвердил обвинительное заключение и дело в отношении заявителя и еще двадцати обвиняемых было направлено для рассмотрения во Владимирский областной суд.

23 июня и 17 июля 2000 года заявитель направлял ходатайства во Владимирский областной суд о рассмотрении законности его содержания под стражей.

18 июля 2000 года Владимирский областной суд вернул дело на дополнительное расследование, поскольку обвинительное заключение не было переведено на таджикский язык, хотя семеро подсудимых были таджиками. Суд постановил оставить заявителя и других подсудимых под стражей.

24 июля 2000 года прокуратура опротестовала это решение, но впоследствии отозвала свой протест. 30 августа 2000 года дело было возвращено во Владимирский областной суд для рассмотрения по существу.

23 ноября 2000 года Владимирский областной суд направил дело на дополнительное расследование, поскольку права некоторых подсудимых были незаконно ограничены. Прокуратура принесла протест.

28 февраля 2001 года Верховный Суд Российской Федерации отменил решение от 23 ноября 2000 года. Он отметил, что после того, как 18 июля 2000 года дело было направлено на дополнительное расследование, прокуратура не устранила нарушения, указанные областным судом. В частности, прокуратура не обеспечила перевод обвинительного заключения и не проверила, обладает ли переводчик требуемой квалификацией. Ввиду этих процессуальных нарушений, Верховный Суд постановил, что все последующие судебные решения были незаконны, и направил дело в областной суд для выполнения решения от 18 июля 2000 года

4 апреля 2001 года дело было возвращено в прокуратуру Владимирской области на дополнительное расследование. В этот же день заместитель прокурора Владимирской области продлил срок содержания заявителя под стражей на один месяц, до 4 мая 2001 года.

19 апреля 2001 года прокурор Владимирской области ходатайствовал перед Владимирским областным судом о продлении срока содержания заявителя под стражей. Заявитель представил возражения, в которых, inter alia, утверждал, что прокуратура до сих пор не провела какого-либо дополнительного расследования.

28 апреля 2001 года Владимирский областной суд установил, что обвинительное заключение было переведено на таджикский язык и что 18 апреля 2001 года подсудимые и их адвокаты начали знакомиться с делом. Учитывая тяжесть предъявленных заявителю обвинений, то, что он таджик по национальности и у него отсутствует во Владимире постоянное место жительства, областной суд продлил ему срок содержания под стражей до 4 сентября 2001 года.

4 и 17 мая 2001 года заявитель обжаловал это постановление Владимирского областного суда.

8 августа 2001 года Верховный Суд установил, что одному из подсудимых не был предоставлен переводчик на узбекский язык и что заявитель и другие подсудимые не имели доступа к материалам, которые рассматривал областной суд. Суд постановил следующее:

“Описанные выше недочеты в судебных слушаниях и ограничение установленных законом прав подсудимых… являются существенными нарушениями уголовно-процессуальных норм, которые могли повлиять на выводы судьи, в связи с чем постановление [от 28 апреля 2001 года] должно быть отменено, а материалы дела, относящиеся к продлению срока предварительного заключения подсудимых, направлены на новое судебное рассмотрение. В ходе нового рассмотрения ходатайства прокурора вышеуказанные недочеты должны быть устранены… и доводы подсудимых и их адвокатов, включая доводы, касающиеся законности их содержания под стражей, должны быть изучены… Меру пресечения [избранную, в частности, в отношении заявителя] оставить без изменения”.

Определением от того же дня Верховный Суд не разрешил заявителю присутствовать при рассмотрении кассационной жалобы.

11 сентября и 30 ноября 2001 года Владимирский областной суд объявлял перерыв в слушаниях с тем, чтобы предоставить подсудимым дополнительное время для ознакомления с делом.

27 февраля 2002 года Владимирский областной суд удовлетворил отвод заявителя председательствующему судье.

11 и 13 марта, 12 апреля, 17 и 18 июня 2002 года судебные заседания откладывались из-за неявки некоторых адвокатов, включая адвоката заявителя.

15 августа 2002 года Владимирский областной суд вновь удовлетворил ходатайство прокурора (от 19 апреля 2001 года) о продлении срока содержания заявителя под стражей до 4 сентября 2001 года. Суд решил, что заявитель должен оставаться под стражей, поскольку являлся гражданином Таджикистана, не имел постоянной регистрации во Владимире и обвинялся в тяжком уголовном преступлении. Суд также сослался на какие-то «выводы», содержащиеся в ходатайстве прокурора о том, что заявитель может скрыться или воспрепятствовать правосудию. Содержание этих «выводов» не раскрывалось.

23 сентября 2002 года заявитель направил жалобу на решение Владимирского областного суда. Он утверждал, что оспариваемое решение было «незаконным и неконституционным», и просил разрешения лично присутствовать при рассмотрении жалобы.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8